Кому рай в шалаше
Вход на ферму оформлен был как шалаш, продолжающийся тоннелем. Такие "шалашики" на входе я встречал не только в пустыне. У детей они вызывают обычно желание перейти с шага на бег, чтобы увидеть, что там, в конце тоннеля, а взрослые… У взрослых ведь тоже есть потребность в сказке, в ожидании чуда. Особенно у израильтян. А такой шалашик как бы предлагает: давайте поиграем. Вообразим себе, - что там, снаружи остались серые будни. А в конце "тоннеля" нас ждет иной мир, чужая планета...
Ну, давайте. В конце концов, это будет так по-израильски!
Что там, за спиной? Шоссе номер 40 у въезда в Мицпе-Рамон. До Эйлата 160 километров. Большинство водителей спешат поскорее туда попасть. Более продвинутые останавливаются в Мицпе-Рамоне, чтобы взглянуть на знаменитый кратер Рамон. И совсем немногие знают про расположенную через дорогу от Мицпе-Рамона экологическую ферму «Цель ха-Мидбар» («Тень пустыни»), куда ведет "шалашик-тоннель".
Что впереди? Прямо - пологий склон, ни деревца, ни кустика. Вдали - какие-то непонятные кучи камней – явно искусственного происхождения. Нам объяснил, что это знаменитый "Сад скульптур", где, следуя какой-то забытой традиции, оставили память о себе все более-менее значительные ваятели, побывавшие у знаменитого кратера.
Направо караван-сарай, где в общем зале разбросаны коврики-лежанки, все в ярко-красных "бедуинских" тонах, и на них постояльцы пьют сладкий травяной настой, наливая его в маленькие стаканчики из медного чайника. Быть может, так выглядели когда-то гостиницы набатеев. Это был древний семитский народ, чей путь к процветанию был чем-то похож на становление большого бизнеса на постсоветском пространстве. Сначала они грабили караваны с пряностями, затем (где-то в I веке до нашей эры), - сообразили, что выгоднее быть "крышей". И построили вот такие караван-сараи через каждые 30 километров знаменитой "Дороги благовоний" - примерно, столько в день проходит по пустыне груженый верблюд.
Налево – жилые домики. Они немного странные - какой-то гибрид застекленной дачи и мазанки из тех древних времен, когда архитекторы плоскому потолку предпочитали купол. Поэтому потолок в комнате сильно скошен, вместо кровати – небольшое возвышение, на котором лежанки на двоих или на троих, с цветастыми одеялами. И тишина. Ни радио, не телевизора, только ветер.
Неудобно? Смотря в сравнении с чем. Взяв за точку отсчета номер отеля с телевизором, мы получим сплошной перечень неудобств. А если сравнить с палаткой? Давайте будем считать, что это такая уже готовая твердая палатка, которую не надо ставить: вбивать колышки и натягивать тент, где полог не щекочет тебя по лицу…
Теперь посмотрим вокруг, благо знаменитый своими ценами отель "Берейшит" отсюда в шаговой доступности, и спросим себя: что более уместно на фоне этой дикой природы: такой отель или палатка?
Нас пригласили, чтобы показать: есть альтернатива отелям. Конечно, уровень комфорта другой. Но пустыня-то на всех одна.
Заселившись в "Цель ха-Мидбар", мы тут же получили первый бонус в этой игре: попали на импровизированную дегустацию. Оказывается, у этой экологической фермы - своя винодельня, которая называется "Руджум", что означает – "груда камней в пустыне".
Шутки шутками, но, то ли оттого, что виноградники расположены в пустыне (50-100 миллиметров осадков в год), на каменистых почвах на высоте 800-900 метров над уровнем моря, то ли еще от чего, но белое Chardonnay урожая 2018 года, которым нас угостил один из владельцев и основатель фермы Зив Спектор, оказалось изумительным.
У вина был, как сказали бы знатоки, "необыкновенно легкий и исключительно богатый фруктовый букет". Мы еще продегустировали немного и, закусив финиками, поехали в Мицпе-Рамон развлекаться.
Играем в Африку
Чем мне запомнился Мицпе-Рамон еще в первый приезд, и что резко отличало его других городов, - разгуливающие прямо по улицам горные козлы с огромными витыми рогами. В этот раз мы их не застали. Нам просто не было нужды углубляться в город. Нужное нам развлекательное заведение находилось прямо на въезде.
Собственно, Мицпе-Рамон и возник в начале 1950-х годов как центр транспортных услуг по дороге в Эйлат. Поэтому здесь все близко, с таким расчетом, чтобы те, кто едут в Эйлат, могли заглянуть сюда, не потеряв слишком много времени.
Кафе Spice Quarter встретило нас бодрой музыкой кантри, отчего заведение сразу захотелось назвать "салуном". Вид молодых людей за столиками был немного подчеркнуто ковбойским, как будто сюда перенесли кусочек если не дикого Запада, то "государства Тель-Авив" - точно. Все здесь было, как сейчас модно говорить, "на позитиве" И кстати, - это ломало стереотип, - что, по мере продвижения от Тель-Авива на юг, атмосфера в городах становится депрессивнее: Нетивот, Офаким, Кирьят-Малахи… Если такая закономерность и есть, то Мицпе-Рамон из нее резко выбивается, это стоит иметь в виду. Не унылые слова "провинция" и "периферия", а гордое название "фронтир" больше подходит ему.
Располагалось кафе (а заодно и гостевой дом, где можно переночевать за 90 шекелей) в бывшем производственном помещении. И вот это, как раз, история знакомая по другим небольшим городкам. Когда в 1964 году открыли шоссе номер 90 "Арава", по которому устремился основной транспортный поток в Эйлат, Мицпе-Рамон оказался на грани исчезновения. Но устоял - во многом, благодаря новым репатриантам. Население держалось на уровне 5-6 тысяч человек, в городе даже появилась какая-никакая промышленность.
Но промышленность "убежала" туда, где дешевле, и бесполезную промзону превратили в зону развлечений, а пустующие цеха - в галереи и кафе, сделав ставку на туризм. А местные жители получили шанс реализовать свои таланты в области художественного творчества.
А что такого? Вот есть фабрика, на которой люди что-то делают для людей. Какие-нибудь, условно говоря, полотенца. Фабрика закрыласть, зато открылись галереи и кафе. То есть, люди по-прежнему что-то делают для людей. Что выпало из этой цепочки? Ненужный "посредник" в виде условных полотенец. Рассуждение, конечно же, натужно "позитивное" и не факт, что жизненное. Но у Мицпе-Рамона есть дополнительный козырь, из-за которого его жители иногда недоумевают по поводу того подчиненного положения, которое занимает их город относительно Эйлата в сознании среднего израильтянина:
- Куда там пойти, в Эйлате? Из Гостиницы – на пляж, оттуда – в бар или на дискотеку… А у нас здесь природная аномалия мирового значения: самый большой кратер на планете.
Да, это на Луне много кратеров. А на Земле их всего четыре: один на Синае и три в Израиле. Кратер (махтеш) Рамон самый большой, 40 километров в длину и 8 - в ширину. Фактически, он рассекает страну на две части. Возраст - 300 миллионов лет, глубина до 500 метров. Спускаясь в него, можно видеть, как выглядит планета Земля в разрезе.
Откуда он такой взялся? Ученые до сих пор спорят об этом. Есть две версии: метеоритная и осадочная. Метеоритная, вроде бы, считается научной экзотикой. В пользу осадочной версии говорят и неправильная форма кратера, и его сонаправленность основным горным хребтам региона, и окаменелые останки древних морских тварей. Не объясняет эта версия только одного: почему нигде в мире больше нет кратеров.
Поэтому Мицпе-Рамон так старается дистанцироваться от Эйлата, делая все, чтобы его атмосфера была достойна уникальности объекта, рядом с которым он расположен.
- Посмотрите, как у нас тихо, даже дискотеки нет, - говорили нам представители местной туристической отрасли в один из предыдущих приездов.
Но сегодня здесь не было тихо. Издали доносился барабанный бой и музыка, какая обычно бывает на транс-вечеринке. Идя на звук, мы вскоре достигли подножия гигантской куполообразной конструкции явно внеземного происхождения… Шутка. Купол был из материи и реек, и там была не вечеринка, все было гораздо масштабнее. Это был фестиваль "Мама-Африка".
Дарбуки и тамтамы отбивали забойный ритм, под который десятки танцоров в африканском прикиде, прыгали, дергались и извивались, как водоросли, синхронно вскидывая руки вверх… Вот и еще одна, в некотором роде, неожиданность: Мицпе-Рамон понемногу перетягивает из Эйлата всякие экзотические фестивали, которые летом проводятся здесь чуть ли не каждую неделю. Этот – был посвящен африканским ритмам, африканским пляскам, африканским маскам, африканской кухне и африканским сувенирам, короче, - всему африканскому. Хотя среди танцующих явно преобладали вполне себе израильтяне.
Много было родителей с детьми. Вот как, оказывается, интерес к Африке среди «продвинутой» тель-авивской публики очень велик! Почему-то вспомнилось из Маяковского:
«Ненавижу всяческую мертвечину,Обожаю всяческую жизнь»
А ведь против такой Африки мы, пожалуй, ничего не имеем. В самом деле. Если играть – это так по-израильски, то почему бы не поиграть в Африку? Пусть даже есть в этом некая фронда, в свете реальных проблем с африканскими нелегалами в Тель-Авиве или в том же Эйлате. Пусть уж лучше здесь, чем там. Те активисты, которые успешно вставляют палки в колеса властям, пресекая любые попытки не впустить в Израиль реальную страшную Африку, - для них ведь это тоже не более, чем мода, поветрие, игра. Только игра не такая безобидная. А африканские пляски пусть будут, милости просим.
По мере того, как темнело, танцоров становилось больше, а их пляски – все темпераментнее, явно намекая на скорый всеобщий экстаз. Нам говорили, что самое интересное начнется с наступлением ночи. Но мы все-таки покинули фестиваль. Нас ждали звезды.
Дело в том, что у Мицпе-Рамона есть еще одна природная особенность, не всем очевидная: прозрачный воздух и очень темные ночи. В этом городе даже уличные фонари другие: ведь кроме обычного загрязнения окружающей среды, бывает еще и световое, которое мешает наблюдать небо и звезды. А если спросить, какой город в Израиле находится ближе всего к небу и звездам, ответ будет один: Мицпе Рамон. Международная ассоциация темного неба (International Dark Sky Association) присвоила кратеру Рамон статус звездного заповедника. Таких заповедников в мире всего 54, а в Израиле он один, и сюда съезжаются астрофотографы со всего мира. Так что неудивительно, что, когда мы вернулись в "Цель ха-Мидбар", нас уже ждал довольно приличный любительский телескоп, установленный на площадке перед караван-сараем.
И вот мы окружили телескоп, и над нами была такая обильная звездная россыпь, которую невозможно увидеть больше нигде. Отраженный зеркалом телескопа луч лазерной указки поднимался в небо высоко-высоко, а Надав Сильберт, еще один совладелец фермы и, по совместительству, страстный любитель астрономии, произносил волшебные слова:
- Антарес, Бетельгейзе…
Лекция была незатейливой, если так рассказывать о музыке, то получится известное андрониковское: "скрипочка — это ящичек, на котором натянуты кишочки, а по ним водят волосиками, и они пищат..." Но пробивало почему-то не на смех, а на внезапное понимание, что вот эти гигантские огненные шары в миллионы раз ярче Солнца, потоки излучения, черные дыры и вот все это, - оказывается, существует на самом деле! Просто, когда ты об этом читаешь в учебнике - это одно. И совсем другое – когда тебе об этом рассказывают в уникальном месте, где с гигантскими, внечеловеческими масштабами у людей особые отношения.
Подвижники в пустыне
Инструктор по стрельбе из спортивного лука Яаков Эверет показал нам, как правильно стрелять, и мы устроили соревнования на меткость – эксклюзивная здешняя аттракция. Мишенями служили разноцветные воздушные шарики. Стрелы были легкими, пластиковыми, чтобы в развлечении могли принять участие и дети, независимо от возраста. Затем последовало состязание в стрельбе на дальность. Так началось для нас следующее утро.
По пустыне в направлении кратера ехала группа велосипедистов. Здесь, вообще-то, тьма-тьмущая пешеходных и велосипедных туристических маршрутов в кратер и вокруг него. Можно также арендовать джип, с водителем. Но мы в этот раз в кратер спускаться не стали. Цель у нас была другая – поехать, посмотреть другие "райские уголки" в пустыне, которые могли бы, подобно "Цель ха-Мидбар", стать альтернативой дорогим отелям. А уж переночевав за 65-450 шекелей на какой-нибудь экологической ферме, туристы смогут и спуститься в кратер и все остальное.
И вот от этой поездки осталось не совсем однозначное впечатление.
С одной стороны, если откровенно: вот чего я никогда не понимал, так это прогулок по таким местам в летнее время. Ярких красок здесь нет, все в серо-желто-зеленых тонах. Пейзаж скучен: дюны, плантации, иногда огороженные зарослями каких-то марсианских кактусов. Ад какой-то, честное слово. Что же касается местности к северу от Мицпе-Рамона, то от нее впечатление даже не ада, а какой-то незавершенной стройки, откуда убрали технику. Груды исполинского щебня, канавы и котлованы, вырытые великанами и давно ставшие частью пейзажа...
Мы, правда, не шли пешком, а ехали каждый на своей машине, что уже легче. Но все равно это напоминало схождение в ад. И если есть в этом какая-то романтика, то это романтика погружения в явно враждебную человеку среду, - вроде ныряния с аквалангом. Потому что и там, и там, через какое-то время нужно обязательно вынырнуть туда, где можно жить, где есть кондиционер, и вдоволь воды. И я подумал, что, это, наверное, не совсем порядочно – завлекать читателей в такие места, которые сам ты воспринимаешь, как ад.
Но, с другой стороны, сами фермы, а мы успели посмотреть их две, - "Кармей ха-Негев" и "Ноам бе-Мидбар", - были вполне на уровне и не лишены очарования. Нам показали номера, похожие на окаменевшие палатки, и палатки, огромные, как семейные гостиничные номера, даже с бассейном. Осмотрели виноградники, побродили по плантациям фруктовых деревьев, отведали местные вина, джемы и оливковое масло. Посещали живые уголки, где дети могли пообщаться с домашними животными… И самое главное – познакомились с фермерами.
А израильские фермеры – это вообще особая порода людей, а в этих краях – вдвойне особая. Бывает так, что, прожив большую часть жизни в городе, вырастив детей, семейная пара решает начать все заново, переселившись в дикие края, взяв для обустройства небольшой участок земли и вложив все деньги и все силы в этот участок.
И вот, когда я вспоминаю сейчас рассказы этих фермеров о том, чего им это стоило – провести сюда воду, раздобыть железо для каркасов, разровнять почву, - кстати, один из фермеров похвастал, что использовал террасы, оставленные еще набатеями, и это сработало: набатеи знали толк в террасовом земледелии… Когда я это вспоминаю, то до меня доходит, что ощущение пустыни как ада – вовсе не ошибочное. И контраст между этим адом и обустроенными участками, которые пока еще не рай, далеко не рай, но уже готовы принимать туристов, - и есть самое важное впечатление от этой поездки.
Потому что столь же неприглядно, как здесь, выглядела когда-то, по многочисленным описаниям, и вся земля Эрец Израэль до того, как вернулись ее законные хозяева и начали обустраивать ее. Здесь мы просто заглянули в прошлое. А вернувшись назад, увидим, какой когда-нибудь станет эта пустыня трудами фермеров-подвижников.