Даже если Иерихонский анклав когда-нибудь достигнет расцвета, начнет принимать в год по полтора миллиона туристов (в том числе, израильтян), а жители его сказочно разбогатеют... То они и тогда будут проклинать "оккупантов", ритуальные обвинения в адрес которых давно превратились в стержень палестинского самосознания. Но иногда израильтянам все-таки удается легально въехать в город под охраной ЦАХАЛа. Вот впечатления от одной такой поездки.

"Я тоже хочу такую траву"

- А теперь проведите пальцами по траве, только проведите, не надо даже ничего растирать, и оцените запах, - предлагал нам Инон Розенблюм, фермер и владелец теплицы.  

Какое-то время представители прессы сосредоточенно вдыхали. Эта часть нашего пресс-тура посвящена была дегустации запахов пряностей и пахучих трав.

Юг Иорданской долины - место немного инопланетное. Краски здесь неяркие, солнцезащитные. Звуки тоже приглушены от перепада давления: долина находится на глубине 250-350 метров ниже уровня моря. Если ехать от Мертвого моря в сторону Тверии, местность за окном поначалу кажется безжизненной. На самом деле это не совсем так. Чем дальше на север, тем чаще встречаются то оазисы финиковых пальм, то обширные светлые пятна, отблескивающие на солнце, как вода…

Вода? Откуда здесь вода, не смешите. Это теплицы, покрытые полиэтиленовой пленкой. Одно из таких тепличных хозяйств мы и посетили. Теплицы были и справа, и слева, и через дорогу. Это было довольно большое хозяйство, относящееся к мошаву Наама. И смотрелось это все не очень зрелищно. Теплицы любую местность превратят в скучноватую глухомань. Требовалось усилие, чтобы напомнить себе: здесь не глухомань. Это никак не глухомань, а самый настоящей фронтир, граница двух цивилизаций, двух миров. И там дальше - граница по реке Иордан. Фронтир, причем, беспокойный. Право евреев быть здесь оспаривается.

Посещение тепличного хозяйства было частью все той же поездки, организованной GPO (правительственным пресс-бюро) для иностранных журналистов и посвященной еврейскому присутствию в южной части Иорданской долины. Это тогда мы посетили Каср эль-Яхуд - место на реке Иордан, где, по преданию, крестили Иисуса Христа.

Ну, а в теплицу зачем заехали? Когда речь идет об историческом праве евреев на эту землю, аргументы практической пользы отходят на второй план. Но, когда кто-то задает вопрос: "Что хорошего ваше, еврейское присутствие принесло долине?", желательно знать ответ. И вот он - ответ. На юге Иорданской долины особый микроклимат, уникально пригодный для выращивания пряностей.

Но в том-то и дело, что до Шестидневной войны здесь никто ничего не выращивал!

Была пустыня. Пришли евреи - и вот вам плантации лучших в мире фиников, орошаемые очищенными сточными водами, которые поступают сюда по трубопроводу самотеком из Иерусалима. Вот вам 50 мошавов и два кибуца, которые выращивают пряности на экспорт (и ни один, заметьте, не возник на месте бывшей арабской деревни). Вот вам индийская мята, lemon-grass, настурция, орегано, тимьян, розмарин, луиза, съедобные лепестки каких-то цветов со вкусом редьки, трава stevia, которая в четыре раза слаще сахара... Для тех, кого история не очень волнует, это еще один достойный повод посетить юг Иорданской долины. При каждой ферме есть магазинчик, где пряную траву можно будет купить прямо с грядки. Этот вид "туризма за пряностями" сейчас интенсивно развивается.

Но все же теплица была в тот день лишь мимоходом. Больше запомнилось, как после купальни на Иордане, мы посетили палестинский город Иерихон, где наш автобус забросали камнями. В сводках новостей этот эпизод выглядел серьезнее, чем на самом деле:

"Десятки иностранных журналистов подверглись нападению палестинцев, бросавших камни в их автобус. Это произошло в Иерихоне, где журналисты посетили раскопки древнего города, синагогу "Шалом аль Исраэль" и другие места, связанные с еврейским присутствием в этих краях. Пресс-тур был согласован с силами безопасности. Никто не пострадал, но одно из окон автобуса было разбито…"

На самом деле камни бросали пять или шесть подростков среднего школьного возраста. И только один из камней попал в окно, отчего на стекле образовалось пятнышко - невинное на вид. Но от него волнами пошли трещины, и это означало, что стекло придется менять. Положительный момент здесь состоял в том, что иностранные журналисты получили бесценную возможность на миг почувствовать себя израильтянами. А на меня эта сцена навеяла кое-какие воспоминания.

Дело в том, что в Иерихоне, как и в других палестинских городах, я был не первый раз. И хорошо помню, как микроавтобус с журналистами ехал по очень похожей улице - типичной улице палестинского города, на которой много автомобильных свалок и отдельно стоящих раскуроченных машин, а первый этаж чуть ли не у половины домов отдан под автомастерскую, - и мы разглядывали подростков с навьюченными осликами. И один из них, рассмотрев наши лица в окнах микороавтобуса, сделал резкое движение, изобразив, будто бросает в нас камень.

Но не бросил. Это была шутка. Хотя навык чувствовался. Дети играли в войну.

А в другом городе играли в мир. Когда мы шли по рынку, четыре девчушки лет девяти со школьными ранцами на плечах, обогнали нас и одна из них, обернувшись, четко произнесла:

"Шало-ом!"

Правда, они тут же, хихикая, рванули прочь и скрылись в рыночной толпе. Конечно, это тоже была игра. Но игра - не сделать вид, что бросаешь камень, не просвистеть вдогонку, не выкрикнуть "ах ве рак фаластын!", изобразив пальцами «викторию», такие игры мы видели тоже. Эта девочка сказала: "шалом", она действительно это сказала!

Только вновь оказавшись в Иерихоне, я осознал, что та серия поездок по палестинским городам была уже десять лет назад. И увиденное тогда так резко контрастировало с тем, что мы застали сейчас, что мне захотелось, пользуясь случаем, об этом рассказать.

Игра в мир

Поездки русскоязычных журналистов по приглашению мэров палестинских городов организовало тогда посольство Дании. Многим захочется сказать пару ласковых слов по поводу "миротворческих" инициатив стран Евросоюза, и они будут правы. Но если конкретная инициатива сводится к "иди и смотри", то какой журналист будет против?

Почему мне так хочется рассказать о том, что мы тогда видели - не только в Иерихоне, но и в Бейт-Лехеме, Рамалле, в арабской части Хеврона, в Дженине и в Шхеме? Потому что, хотите верьте, хотите нет, это действительно было время короткой оттепели, когда палестинцы на всевозможных форумах и встречах открытым текстом говорили: "Мир - стратегический выбор палестинского народа". И казалось, что есть шанс...

Так вот, если и был шанс, его упустили не мы. Наш диалог с палестинской стороной везде развивался по одинаковой схеме.

Хозяева начинали ярко, нестандартно. Многие жалобы и претензии выглядели справедливыми. Казалось, еще немного, и хозяева скажут что-то такое, что нужно будет немедленно разнести по всему свету. Поэтому тишина временами была такая, что слышно было, как дрожали переведенные в режим молчания мобильные телефоны.

Но потом они говорили: "Но..."

И, не сговариваясь, извлекали на свет одно и тоже затертое слово - "кибуш". И весь конструктив тут же смывало волной тотального отрицания: "То, что вы предлагаете - это "акамол". Главное зло - это еврейские поселенцы. Их здесь быть не должно". Это была мантра и, это не подлежало обсуждению. Миру - да. Еврейскому присутствию - нет.

Нюансы различались по городам.

Бейт-Лехем, начнем с него. Раскрученный туристический город, особенно в центре. Почти забывалось, что мы, вообще-то, находимся в "Зоне А" Палестинской автономии, куда израильтянам вход воспрещен.

Рамалла. В Рамалле слово "шалом" нам громко произносить не советовали. И вообще там было немного нервно. На знаменитую площадь Аль-Манара - сердце города, нас не повезли. Зато показали могилу Ясира Арафата с почетным караулом. Один из журналистов был в кипе. Кипа на могиле Арафата - такое не каждый день увидишь.. Правда, при входе в ресторан этого человека попросили прикрыть кипу какой-нибудь кепочкой. Зато за обедом нам предложили вино. Рамалла - город с самыми вольными нравами во всей ПА.

Хеврон. В арабской части Хеврона молодые парни, завидя нас и догадываясь, откуда мы, делали пальцами "викторию". Больше в шутку, но никто не мог предсказать, чем это обернется. Поэтому нам дали русскоговорящего гида: принимающая сторона не хотела, чтобы на улицах звучал иврит. Гид повел нас на местный рынок - "Касбу". Чем-то он напоминал арабскую часть Старого города в Иерусалиме, только ворота почти всех лавок здесь были закрыты, иногда целыми кварталами. И уже давно, судя по тому, сколько плакатов с лицом Маруана Баргути успели на них наклеить. Хотя какая-то жизнь здесь все же теплилась. Работали парикмахерские, подростки пытались продать нам какую-то пахучую воду, в одной из лавок торговали откормленными живыми голубями - на еду. Гид привел нас сюда, а чтобы показать главную здешнюю достопримечательность: мол, полюбуйтесь, что ваши творят. Это была металлическая сетка, натянутая между крышами домов. На ней скопился мусор, который бросали сюда жители расположенной выше еврейской части Хеврона. 

Но нам было не до мусора: мы рассматривали тщательно соскобленный след мезузы на стене. До погромов 1929 года в арабской "Касбе" жили евреи. Общий ввод от поездки в Хеврон: да, палестинцам есть, чем смутить нас. Мусор, например. Но у нас есть куда более серьезные поводы вогнать их в смущение. Историческая память - вещь обоюдоострая, не стоит об этом забывать. Хотя мусор - это противно. 

Дженин, Дженин… В этом городе я непроизвольно, на автомате сказал какому-то старику: «"Шалом!" Он сначала не понял, потом какое-то время смотрел на меня, будто решая в уме сложную задачу, наконец, вскинул руку и ответил мне на приветствие.

Дженин - самый "нетуристический" из палестинских городов, сюда никто не приезжает. Тем не менее, здесь отгрохали огромный КПП - и даже, не КПП, а полноценный пограничный терминал, как в Бен-Гурионе. Может, есть здесь и магазин Duty Free?

Если по другим городам мы свободно колесили на микроавтобусе с израильскими номерами, то здесь нам пришлось, пройдя через все лабиринты этого терминала, перейти на палестинскую сторону и пересесть в палестинскую маршрутку с охранником.  На ней мы проехали через лагерь беженцев Дженин. Сверху он выглядел, словно мухами засиженный из-за невероятного количества черных бойлеров на крышах домов. А изнутри - типичное "махалля" с обилием странных граффити на стенах, где рядом с серпом и молотом мог быть изображен султан Саладин. Особо страшным это не выглядело, и коллеги пытались раскрутить принимающую сторону на небольшую пешеходную прогулку по лагерю, но получили ответ, что даже местные боятся туда заходить. В основной же части Дженина нас без проблем пустили на рынок. Проанализировав потом отношение к нам местных жителей, мы пришли к выводу, что нас, по меткому выражению одного из коллег, воспринимали здесь, как приезжих в какой-нибудь российской глубинке, куда никто никогда не приезжает. Для жителей Дженина мы были прежде всего событием, - да, наверное, так. Они так истосковались по приезжим, что рады даже израильтянам.

Шхем. Не знаю, как сейчас, но тогда это был самый урбанизированный арабский город из всех, что мне доводилось видеть. Nablus oblige, статус экономической столицы ПА обязывает. Чуть не прослезился, увидев там на центральной улице одностороннее движение в четыре ряда. Ряды немного смешались, но все равно, это был первый многорядный поток, который мне довелось видеть на территории автономии.

В Шхеме как нигде чувствовался вот этот настрой: хватит воевать, наигрались уже в войну. Хватит блокады, нужны туристы, нужен шалом. Причем, слово это звучало не только на официальном приеме в нашу честь. Его произносили даже торговцы на рынке.  При этом отовсюду на нас смотрели портреты шахидов. Ими были обклеены все стены, свободные от рекламы... Ну, допустим. А для немцев в России - будет оскорблением, если их будут где-то принимать под портретом Александра Невского? Мифология не мешает, когда перестает быть актуальной и уходит в область преданий, даже если об этом вслух не говорят...

Увы, даже в Шхеме, стоило упомянуть еврейских поселенцев, как тональность разговора менялась, и становилось ясно: ничто никуда не ушло. Карфаген должен быть разрушен. "Оккупация" должна быть ликвидирована. Спорить с палестинцами в этом вопросе было все равно, что с беременной женщиной. При этом они-то считали "беременными" как раз нас, глядя на нас вполне дружелюбно, с чисто человеческим сожалением. Мы были в их глазах вовсе не безнадежными, просто очень запущенными. С нами предстояло еще много работать. На прощание нам показали ролик "Мечты о мире". Начинался он словом "Welcome!", а заканчивался надписью "Leave in peace!" - "Уйдите с миром!". Так все-таки, "welcome" или "уйдите"?

И, вот, Иерихон, вернемся, наконец, сюда. В Иерихоне местный заместитель губернатора предложил:

- Давайте просто прогуляемся по городу без охраны. Увидите, как у нас спокойно.

На фоне других палестинских городов сонный, одноэтажный (насколько это слово вообще применимо к арабскому населенному пункту), в полном смысле слова, захолустный Иерихон действительно выглядел островком относительного благополучия. Даже машинам на улицах здесь не было тесно, что для арабского населенного пункта вообще немыслимо.

В Иерихоне не скрывали, зачем пригласили нас. Когда "все образуется", здесь хотят видеть туристов. В город с населением 25 тысяч человек хлынут миллионы туристов, потому что, если уподобить Святую землю "сказочному торту", то Иерихон - "крем на торте". Здесь и знаменитая сикомора Закхея, - возможно, одно из древнейших деревьев на земле, помнящее Иисуса Христа. И пальмовая роща, которую Антоний подарил Клеопатре. Источник Элиша (Елисея), который, согласно Библии, "очистил его горькие воды, бросив туда соль", руины византийского города, гора Искушения, вырубленный в скалах монастырь Каранталь... И, конечно, раскопки древнего городища на холме Тель ас-Султан.

В то же время ясно было, что даже если Иерихонский анклав когда-нибудь достигнет расцвета, начнет принимать в год по полтора миллиона туристов (в том числе, израильтян), а жители его сказочно разбогатеют... То они и тогда будут проклинать "оккупантов", ритуальные обвинения в адрес которых давно превратились в стержень палестинского самосознания. Но все же - не стоит, наверное, представлять их пассионарность в виде некоей константы. Пассионарность накатывает волнами, народ должен ею переболеть. И если поймать "обратную волну"... то чем черт не шутит? Из всех палестинских городов у Иерихона были, как тогда казались, самые интересные перспективы. Любопытно было бы взглянуть на этот город лет через десять.

И вот такая возможность нам предоставилась.

Остров Иерихон

"...И вострубили в трубы, народ восклицал громким голосом, и от этого обрушилась стена до основания, и войско вошло в город, и взяли город…"

Раскопки древнего Иерихона впечатлили нас еще в прошлый раз, когда мы проплывали над ними на высоте птичьего полета в кабинке канатной дороги к монастырю Каранталь. Теперь мы были внизу. И обнаружив что-то похожее на каменную стену (надпись "mud brick" - саманный кирпич - свидетельствовала, что строение относится к эпохе докерамического неолита), спросили нашего гида, имеет ли эта стена отношение к нашумевшей библейской истории. Гид ответил, что достоверно этого не знает никто. Но где-то около 1550 года до нашей эры город действительно был разрушен. И это совпадает по времени с переходом евреев через Иордан…

Что-то было не так с этим холмом. Не так, как на других археологических объектах. Все чисто, ухожено, но… Все какое-то очень поблекшее, оплывшее, словно, чем-то присыпанное. Как будто здесь очень давно никто ничего не трогал. В конце концов, я прямо спросил у гида, кто ведет здесь раскопки. И получил обескураживающий ответ:

- Сейчас никто.

Вот оно что. Еще ни про один из израильских археологических объектов мирового значения мне не говорили, что с научной точки зрения он "исчерпан" - раскопан на 100 процентов. Наоборот, археологи везде настаивали, что самое интересное только начинается. А в Иерихон - все? На минуточку - старейший обитаемый город планеты. При турках - копали, при британцах - копали, при израильтянах копали, а теперь?

И ладно бы это объяснялось исконной враждебностью властей ПА к библейской археологии. Но здесь ведь еще и халколит, медно-каменный век. А это задолго до евреев. Возраст самых древних из найденных здесь строений - 8400 лет до нашей эры. Здесь ханаанский период, который многие ученые считают временем наивысшего расцвета этого города. И что получается: все есть - археологический парк, готовый к большому наплыву туристов, автостоянка, турникеты и сувенирные лавки, фонтан с кувшинами, верблюд для катания, павлин, чтобы фотографировать... Все, что полагается иметь туристической аттракции мирового уровня. А раскопки не ведутся. 

Развалины древнего города были второй нашей целью в Иерихоне. А первым делом мы посетили знаменитую синагогу "Шалом аль-Исраэль" с уникальной древней мозаикой в виде меноры.

Сам город не показался в этот раз таким уж захолустьем. Сразу за красной табличкой, предупреждающей, что мы въезжаем в зону, куда евреям вход воспрещен, мы увидели огромный баннер, который бодро и в ярких красках приглашал нас в Луна-парк. На улицах стало заметно теснее. Впрочем, прошлый раз мы прибыли в сюда скромно и незаметно. А сейчас по городу в направлении синагоги ехала длинная колонна туристических автобусов в сопровождении джипов охраны.

Эту синагогу иногда путают с другой - времен Второго храма. На самом деле развалины синагоги эпохи Второго храма находятся в Нааране, это к югу от центра Иерихона. Синагога "Шалом аль Исраэль" - не такая древняя, - Византия, VI-VII век. Зато она действующая. После того, как ее раскопали 1936 году, она находилась в собственности арабской семьи Шахван, которая пускала сюда евреев за деньги. Позже ее выкупило Управление парков Израиля.

В 2000 году, в самом начале Второй интифады, эту синагогу еще раз разрушили и осквернили. Отдадим должное местным властям: они довольно быстро восстановили ее. Вообще самые неприятные гримасы интифады как-то обошли Иерихон стороной. Когда в 2007 году его первым из палестинских городов вернули под гражданский контроль ПА, в нем сохранились даже вывески на иврите.

В прошлый приезд нас тоже повезли в эту синагогу. Она охранялась. В просторном бамбуковом шалаше пили чай несколько палестинцев в военной форме. Но железная дверь была заперта, ключа не нашли, а может быть, "не нашли". Мы пытались заглянуть вовнутрь через замочную скважину, но ничего не увидели.

Теперь все было не так. Нескончаемая цепочка людей двигалась по помосту, который по периметру окружал знаменитую мозаику. Кто хотел фотографировать, у того была возможность фотографировать. Кто хотел молиться - молился...

Самое главное: в прошлый раз мы прибыли в Иерихон в качестве гостей местного губернатора. А сейчас мы были не в гостях, а по праву. Согласно Каирскому протоколу к соглашениям Осло, по которому палестинцы обязались допускать евреев к религиозным святыням на своей территории, в числе которых - гробница Иосифа в Шхеме и синагога "Шалом аль-Исраэль" в Иерихоне.

И вот в таком же настроении - что мы в своем праве - мы из синагоги поехали смотреть развалины древнего города. Не будем забывать, целью нашей поездки было обозначить еврейское присутствие в этих краях. Напомнить, что Иерихон - это прежде всего еврейская история. Не важно, узнаем ли мы ее из ТАНАХа или из Википедии.

Это сюда посылал Иисус Навин двух лазутчиков, когда евреи стояли лагерем на восточном берегу Иордана. Горожане выследили их, но Знаменитая иерихонская блудница Раав, рискуя жизнью, спрятала их. За это евреи, когда ворвались в город, пощадили ее и ее детей, сделав их частью своего народа. А лазутчики возвратились с известием, что жители Иерихона боятся евреев:

"…Ибо мы слышали, как Господь иссушил пред вами воду, когда вы шли из Египта..."

Это вокруг того холма, на котором на котором мы сейчас стояли и слушали гида, евреи, по указанию Иисуса Навина, обошли семь раз. Бессмысленное требование? Но вострубили трубы, и стены Иерихона обрушились. Иерихон был уничтожен и проклят, но столетия спустя, при царе Ахаве, его все-таки восстановили... И чтобы напомнить, что все это - наша история, а не чья-то чужая, один из гидов затрубил в шофар.

Шофар - это, если коротко, звуковой символ еврейского присутствия. Сигнал: мы - здесь. И мы здесь по праву. "Раньше вас мы пришли и позже уйдем". Шофар в центре Иерихона - это круто. Охранявшие нас военные немного забеспокоились, начали оглядываться. Ничего не произошло, даже верблюд у входа в археологический парк остался безучастным. Но нервно отреагировал павлин. Всякий раз, когда звучал шофар, он издавал горловой крик в точности повторяющий этот звук. Так они и перекрикивались какое-то время, а потом пришла пора грузиться в автобусы и ехать обратно.

Уже когда мы проехали мимо школы UNRWA, я заметил за окном какую-то суету, но не сразу понял, в чем дело. Молодой палестинец метался по тротуару , словно не мог решить, куда ему бежать, вперед или назад. Затем, по ходу движения, открылся небольшой переулок, и в нем толпились подростки, которые начали бросать в нас камни.