Не будем сегодня говорить о том, что далеко. Поговорим о том, что близко. Поговорим об Ашкелоне, до него от Тель-Авива 55 километров. Попробуем взглянуть на этот знакомый нам город как-то по-другому. Скажем, глазами иностранного туриста, который впервые видит его. И попытаемся понять: можно ли говорить (пусть в перспективе) об Ашкелоне как о туристической аттракции мирового масштаба?

Это непросто. Даже если не вспоминать неприятные моменты, вроде обстрелов из Газы, - что делать с тем, что вы уже раз двести приезжали в этот город по своим повседневным делам? Пусть даже вы - участник пресс-тура, посвященного туризму в Ашкелоне, и обозреваете его сейчас из окна экскурсионного автобуса. Но куда девать неотделимое от этого города ощущение будничности?

И все же попробуем. Что главное здесь? Море. Ашкелон – город приморский. Значит, все, что соответствует облику приморского города, обращенного лицом к воде, - яхты, марина, пляжи, набережная, парки, отели, - все, что успели обустроить и благоустроить, заносим в плюс.

 

Что не успели – в минус. Скучноватые кварталы в стороне от моря – тоже в минус, в балласт.

Хотя, что значит, скучные? Израильские города строились, чтобы в них жить. А города, которые строились, чтобы в них жить, - всегда скучнее городов с долгой историей, которые развивались, следуя ее изгибам. Те часто неудобны для проживания. Зато они интереснее тех, что спланированы искусственно.

"Искусственно созданный" - тоже не приговор. Но таким городам еще нужно обрести свое лицо. Так Ашдод, сосед Ашкелона, уже много лет стойко сопротивляется, казалось бы, уготованной ему нише – спального пригорода Тель-Авива. Хотя город очень удобен, нельзя отрицать. Ашкелон, которому статус города был присвоен в 1955 году, в этом смысле менее искусственный, чем Ашдод. Он возник путем слияния нескольких поселков, и сетка его улиц – не такая прямолинейная, более запутанная, чем у Ашдода, где глянешь на карту – просто не карта, а орнамент какой-то. Но чем-то они похожи, хотя Ашкелон меньше (130 тысяч жителей). И у него свой стереотип, с которым он борется: "как Ашдод, только беднее".

Ну а наша задача – раз уж мы решили взглянуть по-другому, - вообще избавиться от подобных стереотипов. И нам действительно показали не совсем тот Ашкелон, к которому мы привыкли. Не то, чтобы мы ничего не слышали раньше про те места, куда нас привезли, но ассоциировать с ними Ашкелон было не так привычно, как с морем. Вот о них и расскажем. 

 

Каменные сады Иланы Шафир 

Двор – частная территория. Разглядывать его, а тем более, фотографировать не совсем прилично. Но в Израиле есть дворы, которые не то, что приглашают, а просто кричат: посмотри на меня, сними меня! То ли цветы там уникальные, то ли деревья хитро подстрижены, то ли хозяева устроили выставку самодельной керамики и каких-нибудь инсталляций из старой домашней утвари и раскрашенной проволоки… Не знаю, можно ли назвать подобные экспозиции художественными, но они радуют глаз, и часто думаешь: вот устроить бы там музей.

Иногда там действительно устраивают музей. Домашний или, скорее, дворовый. Авторы экспозиции сами там живут и туда же водят экскурсии. Эдакий аналог "блога" для художников и скульпторов, коих в Израиль прибыло немеряно сколько. В музей им не пробиться, а здесь - как в блоге, твори что хочешь, без ограничений. Такие домашние музеи доводилось видеть  и в Хайфе, и в Йокнеаме, и в Эйн-Ходе, и в Кацрине…

Наверное, это не чисто израильский эксклюзив. Но в чем нет сомнения: едва ли не главная прелесть пеших прогулок по израильским городам, - вот такие маленькие чудеса на каждом шагу, такие домики или дворики… Если, конечно, речь идет о районе частной застройки. А ашкелонский район Афридар – как раз такой. В начале 50-х годов здесь селились выходцы из Южной Африки. Если просто по нему ехать, кроме ухоженных заборов ничего особо не разглядишь. Но вот мы вошли в один из неприметных снаружи домов и увидели сад полный странных садовых монстров. Как если бы кому-то понадобилось очень точно воспроизвести из керамики то ли сказочных, то ли инопланетных зверей или насекомых.

 

Мы поняли, что попали в домашний музей. Но еще не поняли, насколько это серьезный музей. Это был музей художницы Иланы Шафир, покинувшей наш мир в 2014 году в возрасте 90 лет. 

 

Дело в том, что Илана Шафир, считается одним из сильнейших в мире мастеров так называемой спонтанной мозаики. То есть, мозаики, для которой не создается предварительных эскизов. Свои мозаики она создавала, - такое впечатление, что из всего: из камней, керамики, ракушек, кораллов, стекла, - похоже, не было такого осколка, который не мог бы стать частью ее мозаики. Это действительно производит впечатление полной спонтанности, хотя эти мозаики изготовлены по уникальной римской технологии, которую художница изучала 15 лет. Столы в ее мастерской уставлены в несколько слоев прозрачными емкостями с элементами будущих мозаик, рассортированными по форме и размеру. Сейчас в мастерской работает сын Иланы – Гиора Шафир, известный архитектор, по его проекту в Ашкелоне построен дом культуры. 

Илана Шафир – репатриантка из Сараево. Когда ее уже под конец ее жизни спросили, почему она работает именно в жанре мозаики, она отшутилась: столько ее рисунков сгорело в войнах бывшей Югославии, что хочется творить на чем-то более долговечном. На самом деле, конечно, все было сложнее. Ее увлечение мозаикой началось раньше, чем югославские войны. А первую свою войну она встретила в 1941 году, когда была студенткой школы архитектуры, а в Сараево пришли немцы. Илана Шафир из числа выживших в Катастрофе.

Ее рассказы сохранены и выложены в You Tube. После прихода немцев ее семья пыталась прорваться на юг страны. Но партизаны Тито взорвали железнодорожный мост, и семья застряла в небольшой деревеньке, которая находилась под контролем итальянцев. Те насчет евреев особо не усердствовали. Но однажды их посетил командир части и предупредил, что они отходят обратно в Италию, а на их место должны прийти немцы. Взять с собой он их семью не может, так как у него нет транспорта даже для того, чтобы вывезти своих солдат. "Цветными карандашами я рисовала карты для партизан", - так рассказывает художница об этом периоде своего творчества. 

Закончив в в 1949 году в Загребе академию художеств, Илана Шафир с семьей репатриировалась в Израиль и оказалась, в итоге, в Ашкелоне, откуда больше не уезжала. Гиора Шафир показал нам ее рисунки того периода – лица евреев-репатриантов, чаще – печальные. Это тоже проскользнуло в одном из интервью: почему она так увлеклась мозаикой? Да просто ей надоело рисовать грустные еврейские лица, захотелось чего-то радостного. Ее мозаики действительно выполнены в ярких, чистых тонах. Два цвета, безусловно, узнаваемы: цвет здешнего моря и цвет здешнего песка.

 

Но почему все-таки работы столь признанного мастера находятся здесь, а не выставлены в настоящем музее? Во-первых, выставлены. Ее работ по музеям немало. Просто у нас в Израиле, - это мне объяснил один реставратор, специалист по мозаике, - наблюдается некий переизбыток в этом жанре. В силу того, что самой, что ни есть, аутентичной древней мозаики откопано уже столько, что никаких музейных залов не хватит, и продолжают откапывать еще. Держать все это в запасниках – тоже не дело. Выход в том, чтобы эта мозаика работала по прямому назначению - украсила бы стены обычных израильских домов, - тех, кто мы называем скучными, тем самым, придав каждому из них неповторимость.

О том же говорил и Гиора Шафир, - что искусство Иланы Шафир должно украшать город. Мы слушали и удивлялись. Как, все-таки, это странно... Въехали в ничем не примечательный с виду квартал. Остановились у обычного дома. Зашли. А тут такая удивительная история жизни. И такие мозаики. Что, кстати, на них изображено? Сложно сказать. Какие-то лица, цветы, павлины… Иногда кажется, что на них изображены чьи-то яркие светлые сны. Не уверен, что сама художница согласилась бы с такой трактовкой. Но если бы кто-то действительно взялся изобразить наши сны, - техника спонтанной мозаики для этого лучше бы подошла, чем техника классического рисунка. 

 

Парк Ашкелон. Будущее в прошедшем 

Покинув дом Иланы Шафир, мы въехали в парк. Ашкелон – один из самых зеленых городов страны, если кто не знает. Невдалеке паслось стадо совершенно библейских коз. Две козы покрупнее, встав на задние лапы, методично объедали бугенвиль, - как когда-то, по преданию, козы съели всю растительность античного Средиземноморья. Они так и Ашкелон сожрут, дай им волю.

Библейские аналогии приходят в голову неслучайно. Национальный парк Ашкелон, - не единственное, но, наверное, самое подходящее место, чтобы познакомиться с местной археологией. По словам наших гидов, раскопками своими Ашкелон выделяется даже на фоне таких раскрученных археологических объектов, как Кейсария или Масада.

Археология здесь действительно мощная. Раскрути это все как следует, парк Ашкелон мог бы стать для города градообразующим предприятием, как какой-нибудь завод-гигант. Еще в 1815 году леди Эстер Стэнхоуп, которую Википедия называет "аристократкой и авантюристкой" прельстив османские власти легендой о кладе из золотых момент, спрятанном под руинами ашкелонской мечети, произвела здесь первые раскопки (и выкопала двухметровую античную мраморную статую без головы, которую пришлось разбить и выбросить в море, во избежание гнева мусульман, но может быть, это легенда). Копали британцы с 1921 года, копала команда археологов, которую спонсирует филантроп и меценат Леон Леви, здесь кто только не копал. В последние годы здесь копают уже с применением георадара.

 

Что в итоге? Ощущение неправдоподобного изобилия древних каменных предметов. Причем, подделок здесь не бывает, тут и настоящие-то артефакты ученые не знают, куда деть. Первые находки эпохи неолита имеют возраст почти 8000 лет. Первые письменные упоминания об Ашкелоне встречаются около 4000 лет назад. Томас Манн в романе "Иосиф и его братья" именует его Аскалун (современное название города происходит от слова "сикль" - "шекель") и упоминает замечательные качества аскалунского лука - Allium ascalonicum. Сейчас он называется лук шалот.

Древний Ашкелон достиг своих максимальных размеров, около 60 гектаров, уже в начале II тысячелетия до нашей эры. Вал, сооруженный в XV веке до нашей эры, был 15 метров в высоту. Построенные тогда же арочные ворота, возможно, являются самым древним в мире строением сводчатого типа. Их наружная и внутренняя арки разнесены так далеко, что между ними потребовалось соорудить коробчатый мост. Как рассказали наши гиды, дорога, которая поднималась к воротам от морской гавани, в последний момент делала изгиб, - чтобы ворота невозможно было сходу атаковать:

- Да и представляете, хевре, какие из них были воины после такого подъема?

 

С их слов, древний Ашкелон был неприступным. Но этот город не однажды разрушали. У внутренней арки ворот, где когда-то была рыночная площадь, мы увидели большую яркую мозаику, какими выкладывались полы в богатых античных виллах.

- Ну откуда, хевре, на рыночной площади мозаика? – испытывали нашу догадливость наши веселые гиды. И, не дождавшись ответа, сами же отвечали:

- Ниоткуда. Это разные культурные слои. Просто здесь так все перемешалось.

- На сколько процентов раскопан древний Ашкелон? – спросил я. Гиды поначалу не поняли, о чем речь, и пришлось пояснить: - Игаль Ядин, который производил раскопки в Масаде, считал, что она раскопана на 97 процентов. Современные археологи считают, что он ошибся, и Масада раскопана только на 66 процентов. А на сколько процентов раскопан Ашкелон?

- Невозможно сказать. Масаду раскапывали послойно. А здесь все слои перемешаны. Каждый шторм на поверхность выносит что-то новое.

Так вот еще в чем уникальность Ашкелона! Археологи - странные люди. Даже в чем-то безнравственные. Их, например, радует землетрясение. Разумеется, если оно произошло давно, а не сейчас. Потому что землетрясение помогает сохранить в неприкосновенности исторические пласты. Война – тоже неплохо. Во время войн случаются пожары, и здания рушатся, погребая под собой людей, и это просто подарок для археологов.

Но есть в Ашкелоне еще один "идеальный консервант" для археологических артефактов. - песчаные дюны. Нам показали фрагмент кирпичной кладки, пролежавший в песке больше 2000 лет, кирпичи были целыми. Ни воздух, ни земля, ни вода не способны так сохранить камень. К тому же, дюны еще и перемещаются. В соседнем Ашдоде есть знаменитая Движущаяся дюна высотой 35 метров и длиной более 250 метров – она считается уникальной природной достопримечательностью. Вот почему культурные слои здесь так перемешаны, что не разберешь, кто под кем. Поэтому просто перечислим всех, кто оставил здесь след:

Ханаанеяне – с начала II тысячелетия до нашей эры. Предполагается, что шестиметровой ширины дорога от моря к городским воротам была проложена при них. У дороги нашли бронзовую статуэтку теленка. Ханаанеяне, как известно, покланялись золотому тельцу, поэтому евреи с ними воевали.

Филистимляне – с 1175 года до нашей эры. Морской народ, который одни отождествляют с финикийцами, другие считают, что они родом с Крита, - нет желания встревать в этот спор. Контролировали пять городов побережья - Ашкелон, Ашдод, Газу, Гат и Экрон (Кирьят-Экрон), и успешно противостояли евреям царства Давида и Соломона, один раз даже отвоевав у них Ковчег Завета (его, правда, пришлось вернуть). А мы, похоже, в честном бою филистимлян так и не победили. Все время требовалась то праща Давида, то волшебная сила волос Самсона. Далила и Самсон – это, кстати, здешняя история. Один из пляжей Ашкелона называется Хоф Длила.

Евреи. В период царства Давида и Соломона нас, кажется, здесь не было. Но есть красивая легенда о связи здешних колодцев, вырытых еще во времена Авраама, с источниками воды в Иерусалиме. Будто бы, один из храмовых священников уронил там в воду чашу, и ее нашли в колодце в Ашкелоне. Колодец нам показали. На древнюю легенду это света не пролило, зато яснее стала технология подъема воды в ту пору, когда колодезный ворот, видимо, еще не изобрели. Ведро тянул из колодца ослик.

Ассирийцы и Персы разгромили филистимлян, а эллины, пришедшие сюда с Александром Македонским, их, как считается, ассимилировали. Во всяком случае, следы этого народа теряются. В греческий период город подчинялся сначала Птолемеям, затем Селевкидам. Евреи здесь появились, хотя с государством времен Хасмонеев отношения у города были сложные. Ашкелон – родина Ирода Великого.

На римский период приходится расцвет Ашкелона. От Византии сохранились развалины древней синагоги. В VII веке нашей эры город завоевали мусульмане, а в 1153 году – крестоносцы, и началась чехарда. Ашкелон то разрушали, то отстраивали заново, то франки, то Салах Ад-Дин, пока, наконец, в 1270 году предводитель мамлюков султан Бейбарс не сломал здесь все окончательно.

И вот теперь здесь мы. А археологи продолжают находить артефакты разных эпох в этом гигантском песчаном колодце, который неизвестно, когда будет вычерпан. А на взгляд – и не скажешь, что местность полна таких тайн. На юге – море. На севере и на востоке – на заднем плане, на фоне библейских коз, все те же будничные городские кварталы...

 

Но опять-таки, что значит, будничные? Это где-то в другом месте можно так сказать: пришли, мол, люди, разбили палатки на пустом месте, и возник город. Только не в Израиле. Здесь нет пустых мест, воткни колышек – на такое наткнешься, что раскапывать съедутся археологи со всего света. Слишком уж здесь спрессована история. Люди, которым было что рассказать, приехали жить на землю, которой тоже было что рассказать, - почему-то это кажется неслучайным. 

*     *     * 

И напоследок. Организуя нашу поездку, работники местного муниципалитета и компании по развитию городского туризма просили нас донести до наших читателей и слушателей главную мысль: Ашкелон - не "для бедных!" Он стоит того, чтобы провести там больше, чем один день. И кстати, 7 имеющихся в городе гостиниц дают прекрасную возможность остаться там на ночь. В качестве примера нам показали гостиницу Leonardo Ashkelon сети Fattal Hotels со СПА-центром. Мы с удовольствием сделали там несколько снимков. Нас также просили напомнить, что в начале июня в Ашкелоне пройдет фестиваль вина, и пригласили на дегустацию вин винодельни Якоби Баркан.

 

Что касается планов по превращению Ашкелона в центр международного туризма, то они существуют с 1990 годов, реализуются с переменным, скажем так, успехом и безусловно, заслуживают самой серьезной поддержки и одобрения. Чтобы иностранные туристы когда-нибудь начали говорить: "я лечу в Ашкелон", как мы говорим сейчас "я слетал в Канны".

Вадим Найман

Фото автора.

(Продолжение просмотра)