Оказываясь на Мальдивах, человек думает, что умер и попал то ли в рай, то ли в Photoshop: поначалу невозможно поверить, что вода правда такая голубая, песок правда такой белый, а рыбки такие разноцветные. Но у Мальдив есть и другая сторона — те, кто там работает, а не отдыхает, воспринимают островную жизнь не в столь радужном свете. КСЕНИЯ НАУМОВА узнала, почему сотрудники местных курортов порой стремятся отсюда сбежать.

...Не верится и в то, что в 1960-х годах, когда Мальдивы получили независимость, перспективы туризма на островах были признаны нулевыми — об этом говорилось в специальном докладе ООН. Понять, что навело комиссаров организации на такую мысль, и сейчас несложно: Мальдивы — тот самый "водный мир", жизнь, а точнее, выживание посреди океана на крохотных клочках суши. Не суши даже, а рассыпавшихся в труху коралловых рифов. Сюда, повинуясь какому-то вечному зову, приплыли когда-то с Аравийского полуострова и с индийского субконтинента особенные люди: выносливые, спокойные и смелые. Эта особенность их породы ощущается до сих пор. Островитяне всю жизнь живут с ощущением, что вокруг — море и бежать им некуда. И от этого становятся не только терпеливыми, но и, например, очень деликатными. Один мой приятель как-то рассказывал, что в Новой Зеландии и Австралии вышибалами в барах работают огромные маори, и это самые нежные вышибалы на свете. Они просто аккуратно оттесняют дебошира к двери так, что тот не успевает даже расстроиться. Да-да, те самые маори, которые исполняют воинственный танец хака.

Мальдивцы во многом такие же. Но их на курортах обычно всего 50 процентов — столько курорты обязаны брать на работу по закону. Чаще всего местные занимают позиции садовников, уборщиков, посудомойщиков, хотя на хороших курортах, где у владельца и управляющей компании есть еще какие-то устремления, кроме зарабатывания денег, их с удовольствием продвигают на более серьезные позиции, и не прогадывают: они, как правило, оказываются очень эффективными работниками в силу природной сообразительности и ровного характера. И главное, они не подвержены "островной лихорадке", главной болезни всех приезжих, особенно европейцев и американцев.

"Я почти перестала постить фотографии с острова, — рассказывает моя знакомая, немка Свения. — Друзья в Германии взмолились, чтобы я их больше не мучила". Вид у Свении, впрочем, не то чтобы радостный: она уже девять месяцев не выезжала с острова, только в соседний городок "на шопинг", то есть буквально за чипсами.

У Свении — она сама признается, а здесь этого особо никто и не скрывает — начинается период той самой "островной лихорадки", это что-то вроде клаустрофобии посреди океана. "Я обычно становлюсь немножко агрессивной", — говорит она, едва заметно стиснув зубы.

Она знает на своем острове каждый уголок, каждое дерево, а это один из самых больших островов-курортов в стране. Ее любимое место — заросли кустарника возле гольф-поля, откуда не видно пальм. Там ей кажется, что пахнет как на Средиземном море. Можно закрыть глаза и представить, что вокруг — Франция или Италия, многие километры суши, холмы, реки, города, а в них — рестораны, улицы... и люди. Незнакомые.

На Мальдивах большие проблемы с личным пространством (да и с пространством вообще, средняя площадь острова-курорта — 5 кв. км): найти место для уединения сотруднику здесь решительно невозможно, особенно если он не в самом высоком ранге. Большинство живет с соседями в одной комнате, как в общежитии, отдельная вилла полагается только генеральному менеджеру, отдельные комнаты — всего нескольким людям, например начальнику кейтеринговой службы и директору по размещению. Каждому сотруднику полагается один выходной в неделю, но это в некотором роде условность.

Давид, молодой и амбициозный венгр, недавно приехал на остров работать помощником менеджера, окончив престижную школу гостеприимства в Швейцарии. Своим стремительным взлетом он гордится и вроде бы готов досидеть контракт до конца. Жалуется только, что, когда он уходит нырять с аквалангом в выходной, рядом непременно появляется голова кого-то из гостей, которые его узнали и прямо в воде начинают просить починить кондиционер в номере или говорить, что им не поставили вторую бутылку воды в номер. При этих рассказах в глазах Давида начинает прыгать такой огонек бешенства, что становится понятно: контракт он не досидит.

Сотрудник-иностранец в первые месяцы контракта и через полгода — это зачастую два разных человека. Моя подруга Дженнифер, пиар-директор одного из мальдивских курортов, человек-ураган, новозеландка с австралийским паспортом, в первый же месяц собралась увольняться. Ее уговорили остаться и отвели комнату на другом курорте той же сети, на острове побольше и повеселее.

Дженнифер продержалась еще три месяца и, уволившись, с радостными воплями унеслась в Бангкок. Это притом что она, кажется, уж ни разу на островах не скучала, постоянно придумывая новые развлечения для гостей: то водила их на охоту за покемонами, то привезла на курорт танцовщиков одного известного театра, которые дали спектакль прямо на пляже и устроили балетный мастер-класс для гостей в подводном ночном клубе.

Дженнифер, кстати, не ест рыбу. Что удивительно, Свения тоже. Для человека, который не переносит рыбу и морепродукты, острова превращаются в довольно голодное место: если гостям здесь стараются угодить и возят для них самолетами мини-морковь и фуа-гра, то в рационе сотрудников, как и в рационе мальдивцев, центральное место занимает тунец. Чуть менее центральное — кокос и рис. В служебной столовой каждый день выдают несколько вариаций на тему этих трех продуктов, изредка добавляя к ним деликатесную курицу или говядину. Засилье тунца, кстати, ощущают иногда даже гости: его здесь готовят во всех видах, и надоедает он довольно скоро. Даже морепродукты здесь импортные: вода вокруг Мальдив настолько чистая, что разного рода креветки и гребешки в ней не водятся — им нужно для жизни больше органики, то есть, проще говоря, планктона, растений и морской падали.

Фрукты здесь тоже не растут, кроме кокоса. Точнее, растут, но крохотные и мало, да и те еще незрелыми сжирают летучие лисицы, они же фруктовые летучие мыши. Местная может быть разве что папайя: этот героический фрукт вырастает до размеров валуна за пару месяцев. Но папайя не эндемик, растет она только там, где владельцы острова потрудились ее посадить. А манго, маракуйю, питайю, а также яблоки с грушами везут со Шри-Ланки и из Европы.

Здесь редкость даже бананы. Мальдивские бананы существуют, их выращивают, в частности, в атолле Адду, они крохотные, не слишком сладкие, но зато свои, родные.

Шеф-повар курорта Shangri-La австралиец Майкл Маккалман развернул в последние месяцы на вверенном ему острове широкомасштабную фермерскую программу: и себе развлечение, и сотрудникам польза. Он взял под свое крыло огород, который, по последней моде, завели у себя многие курорты, причем не для оживления пейзажа, а ради реального урожая. Шеф заказывает из Австралии семена разных растений и проверяет, приживутся они или нет. Практически как космонавты на орбите. Те, что дают здоровый урожай, шеф запускает в массовое производство, заодно помогая местным заработать лишний дирхам: отправляет на соседние острова, учит, как за ними ухаживать, а урожай потом покупает по устраивающей всех цене.

Если мальдивцы смогут отключить генетическую программу «рыбак» и включить программу "фермер", вполне возможно, что хотя бы сотрудников курорта они смогут обеспечивать свежими овощами, которые не пролетели перед этим полмира.

На каждом острове есть "черный ход" — хозяйственная бухта, куда на курорт привозят из Мале продукты, топливо и хозтовары, от салфеток до шампуней, а также забирают мусор. Проход к этой бухте обычно тщательно замаскирован, поскольку зрелище разительно отличается от идиллической картинки, которую видят гости: раздолбанные грузовые лодки с мрачными матросами (говорят, раньше они умудрялись поставлять скучающим сотрудникам пятизвездочных курортов даже наркотики), несчастные менеджеры ресторанов — каждый день на остров приходит порция испортившихся или подсунутых поставщиком некачественных продуктов. Сменить обнаглевшего поставщика мальдивскому отелю совсем не так просто, как обычному городскому ресторану: далеко, дорого.

Так что, наваливая себе на тарелку на мальдивском курорте свежую клубнику, помните, что каждая ягодка прошла примерно такие же круги ада, как участница конкурса Top Model, а многие ее вполне еще съедобные сестры летели через океан только для того, чтобы оказаться на помойке: стандарты качества на большинстве мальдивских курортов очень высокие.

На островах, как и вообще в гостиничной индустрии, много немцев — их дисциплинированность известна. Но и они на Мальдивах впадают в эксцентричность. Генеральный менеджер по имени Маркус вызван на Мальдивы с Пхукета, заменять другого немца, Ганса. Ганс улетел в отпуск и по семейным делам и что-то не торопится возвращаться, хотя курорт свой любит. Маркус постепенно начинает сходить с ума: носится по острову на багги как угорелый, самолично таскает чемоданы гостей, отплясывает на дискотеках в подземном клубе и угощает всех шампанским из своего генменеджерского фонда — лишь бы не скучно. Правда, гости ничего не замечают — они видят только широченную улыбку и человека, который быстро и четко может решить любую их проблему. "Я не люблю жить в отеле, — говорит Маркус, — я люблю после работы уйти домой, приготовить ужин". На Мальдивах Маркусу выделили виллу, такую же, как у гостей, поскольку он task force, ценный сотрудник на спецзадании. Казалось бы, мечта идиота, но после недели ужинов по знакомому меню доставки в номер любой поймет, какая это роскошь — пожарить себе на завтрак яичницу.

Остальные сотрудники живут все вместе в больших общих корпусах. На некоторых курортах сотрудников-мальдивцев, даже если они из соседней деревни, не отпускают на ночь домой, только в выходные. В других, более гуманных, организуют ночной паром до дома. Иногда случаются бунты местных: даже у терпеливых мальдивцев сдают нервы.

Самого занятного мальдивца, с которым я познакомилась на островах, зовут Ахмед. Веселый, умный и циничный пухлячок в свои 25 лет руководит отделом продаж: у него лучше всех получается выпивать с турагентами так, что они потом продают отель с особым придыханием. У Ахмеда отменный английский. "Это ты в Адду-Сити выучил?" — спрашиваю. Родной атолл Ахмеда известен хорошими школами, оставшимися от британцев. "Да нет, просто люблю выпить с белыми, — хохочет Ахмед. — И "Игру престолов" смотрю". Ахмед, кстати, рассказал мальдивскую байку про то, почему затерянные в океане острова приняли ислам. Согласно этой неофициальной, но правдоподобной версии, дело было так: арабский путешественник, живший на островах в одной мальдивской семье, как-то узнал, что единственную дочь его гостеприимных хозяев скоро должны принести в жертву морскому чудовищу. Такова была традиция на островах: каждый год самую красивую девушку скармливали чуду-юду. Путешественник вызвался пойти на берег вместо девушки и провести переговоры с чудищем. Чудище оказалось местным правителем — и араб в качестве платы за свое молчание потребовал, чтобы мальдивцы приняли ислам.

Сейчас в качестве платы за молчание о том, что происходит на Мальдивах и остается на Мальдивах, менеджмент получает довольно недурные зарплаты. Впрочем, потратить их можно, даже не выезжая с острова: в поселках сотрудников есть магазины, в которых им по бешеным ценам продают продукты с материка, например курицу.

По еде скучают и многочисленные массажистки-тайки — им, привычным к богатому букету специй, местная еда кажется страшно пресной. "Когда кто-нибудь летит из Мале, я всегда прошу купить мне еды в Thai Express, там есть такое кафе, — вздыхает массажистка Хом, с которой мы разговорились о тонкостях приготовления салата из папайи. — Здесь совсем не умеют карри готовить, один чили, и все!"

Не жалуются на Мальдивах, пожалуй, только филиппинцы. Пока мы болтаем с Дженнифер об особенностях ловли покемонов на тропическом острове, мимо крадется менеджер по маркетингу, филиппинка Суна. Дженнифер, которая ей вроде начальница, замечает нарушителя. "Суна! Ты куда это собралась?! У тебя сегодня выходной! Немедленно сними бейдж и иди на пляж. Она вот вечно так! В выходной проберется в офис и давай на письма отвечать". Суна смотрит на нас мудрыми глазами. Ей около 40 (может, и больше, островитянки всегда выглядят моложе из-за высокой влажности), семья ее осталась на Филиппинах, и она совершенно не против поработать в выходной — ей-то известно, что полностью отвлечься все равно не получится.

Впрочем, работа на Мальдивах все равно считается в индустрии страшно престижной. И вовсе не из-за тропических красот, а из-за тех вызовов, которые бросает гостиничному менеджеру жизнь на острове, соединенном с большой землей весьма призрачными нитями. Считается, что, если ты научился решать гостиничные проблемы здесь, ты научишься решать их везде. Выяснилось, что свежепостроенный купол подводного ресторана за пару часов покрывается слоем рыбного налета? Прописываем в должностных обязанностях инструкторов по дайвингу, что они теперь чистят этот купол дважды в день. Необитаемый остров, на котором для пары молодоженов устроили романтический пикник, уходит под воду из-за внезапного прилива? Эвакуируем парочку на главный остров и компенсируем моральный ущерб бесплатной процедурой в спа.

Знаете, например, как на Мальдивы проведен интернет? Толстенный кабель тянется в Мале, столицу, из Шри-Ланки, а оттуда интернет раздается… по воздуху. Через микроволны. В шторм интернет иногда отрубается. Как отрубается иногда электричество, производимое генератором. В общем, есть масса моментов, когда становится понятно, почему ООН когда-то объявила острова непригодными для туризма, несмотря на #морепальмыбелыйпесок.

Но когда на Мальдивах все хорошо — а с точки зрения гостя чаще там все-таки все хорошо, — все же радуешься, что нашлись упрямые мальдивцы, которые убедили иностранцев забраться в самое сердце Индийского океана. Первые туристы, итальянские дайверы, жили в хижинах, ели этого треклятого тунца, вечерами сидели при свете лампочки, работающей от дизельного генератора — и были совершенно счастливы. Так стоит ли жаловаться в 2016 году, попивая шампанское в бассейне с видом на лазурную лагуну?

Ксения Наумова